Положу его у себя, чтобы потом прочитать еще раз, и еще, и еще...
взято без разрешения, но это запись 2006 года, может и не поймают
В любом слуучае - автору большое спасибо!!
Автор
TeHbЮля.Неделю назад у моей младшей сестренки Юли начала очень болеть спина. Однажды ночью она проснулась вся в слезах и прибежала ко мне. Пытаясь ее успокоить, я крепко обняла ее и ласково стала гладить по волосам. Юля всхлипывала и поскуливала, как маленький щенок. С этого дня все пошло наперекосяк.
Юлечка была поздним ребенком у моих родителей, и многие врачи пророчили ей смерть, недоношенность. Предупреждали что будет урод, калека и предлагали сделать аборт пока это возможно, но ,слава моим родителям!, они этого не сделали, и на свет появилась прекраснейшая девочка с голубыми глазами и шоколадными волосами. У нее не было ни каких отклонений или прочего, что пророчили врачи. Сестренка была потрясающим ребенком, который очень многое понимает, и которая с 3 лет стала читать, в 4 играть на фортепиано. Ее большие, широко распахнутые миру, глаза порой смущали взрослых, словно она была их совестью. Ей невозможно было врать, и трудно недоговаривать. Когда у нас умер попугай, его случайно прихлопнуло сквозняком, Юля посмотрела на меня своими глазами и отчетливо произнесла :"Шкрябик больше не вернется, ведь так? Он умер, да?" И что я могла ответить, когда на тебя смотрит 3 летняя девочка и говорит с тобой на равных.
читать дальшеЮля была очень общительной, ей нравилось играть с ребятами, правда чуть постарше ее, она отнюдь не была замкнутым ребенком и не стремилась к одиночеству.
До 6 лет Юля росла и развивалась очень быстро, я порой задумывалась, что это она у меня старшая сестра, а не я у нее. Когда по утрам я опаздывала в универ, она умудрялась вставать раньше меня и готовить мне завтрак. Да, это были всего лишь чай и бутерброды с криво намазанным маслом, кое-как порезанным сыром, но это был восхитительный завтрак.
До 6 лет…В год, когда Юле исполнилось 6 лет у нее начались проблемы с речью. Она все так же хорошо понимала все окружающее, читала, но ее речь стала медленнее и нечетче. С каждым месяцем это только ухудшалось. Ни один врач не мог сказать ,что это такое, что за болезнь напала на мою маленькую сестру. Мы бегали по поликлиникам, частникам, магам, гадалкам, но ничего не помогало. Врачи, ранее предлагавшие сделать аборт, злорадствовали. Юле выписывали дорогущие препараты, которые, конечно, не помогали. Когда мы сидели в очередном коридоре, ожидая своей очереди к доктору, сестра безмолвно смотрела на меня. И было страшно от того, что такой маленький человечек должен это пережить. Но страшнее было то, что она понимала это.
Когда в ноябре ей исполнилось 6,ее речь уже плохо походила на речь ребенка, человека. Звуки, которые она издавала, были больше похожи на звуки какого-то маленького животного с умными глазами. Было больно смотреть на нее такую живую и такую молчаливую. Мы уже перестали ходить по врачам, покупать какие-то лекарства. Я пыталась заново научить Юлю говорить. Мы вместе разучивали звуки, учили азбуку немых. Все это время она была невероятно сильная. Казалось, она приняла весь этот ужас. Не смерилась и продолжает бороться с ним как может. И я гордилась ей. Ведь она была сильнее всех нас вместе взятых..
Но неделю назад у нее начала болеть спина. Юля не могла ходить, свободно распрямив спину, а больше сгибалась и старалась меньше двигаться. Перед сном я читала ей сказки, рассказы, чтобы хоть как-то отвлечь. Засыпая, сестренка прижималась ко мне всем телом и тихонько дрожала. Иногда она плакала во сне, будя меня всхлипами. Я крепче обнимала ее хрупкое тело и тихо шептала молитву.
Спустя пару недель, у девочки опухла спина, где-то между лопаток. Опухоль не спадала и только продолжала расти. Снова началась беготня. Только в этот раз врачи приходили в нас на дом сами, или приезжали на дорогих машинах. Юлиным случаем заинтересовались и зарубежем. На домашний телефон стало поступать множество звонков с предложением репортажа о нашей маленькой.
Врачи сказали, что у моей сестренки растер горб. И ,похоже, это было правдой. Маленькая прямая спинка превратилась во что-то ужасное. Руки и ноги не пропорционально удлинились, лицо исхудало настолько, что ее голубые глаза наводили страх. А на губах играла улыбка. Светлая и теплая ,словно солнечный луч.
Так прошли пара месяцев. Однажды ночью, когда я никак не могла уснуть, я поняла, что дальше так продолжаться не может. Юля не может даже выйти на балкон, не говоря уже об улице, где на нее таращились, оборачивались не только дети, но и взрослые. А ей ведь, тоже хочется побегать по лужам под дождем, хочется валяться в траве, срывать одуванчики и загадав желание сдувать их шапочки. И я решила. Решила, что ,как только станет теплее, я увезу ее на дачу за город, где она сможет жить. По утру сказав свое предложение родителям я дала им неделю на обдумывание, а сама поехала в наш домик и начала его обустраивание. Привезла туда много книжек, так что верхний этаж стал похож на библиотеку, купила новые покрывала, одеяла и подушки. Не жалея денег я старалась сделать из этого домишки настоящий дом, в котором можно было бы жить.
Всю неделю я была так занята, что совсем забыла рассказать о переезде Юле. Я поздно возвращалась домой и стараясь не шуметь ставила чайник. Садилась в кресло и ждала, пока он закипит. Обычно в этот момент из темноты появлялся силуэт, который любого другого испугал бы до смерти. Сестренка тихо, как котенок подходила ко мне, забиралась на колени и дышала мне в шею. Шепотом, выговаривая каждый слог, я рассказывала ей как провела день, и расспрашивала про ее день. Ее белоснежные кисти вздрагивали и начинали быстро рисовать в воздухе буквы, слова, предложения, книги, цвета, ароматы. На кухне щелкал чайник, оповещая о своей готовности, и я заваривала ей любимый чай с 3 ложками сахара, брала печенье и вы с ней шли на балкон, не спеша раскачиваясь на кресло-качалке , считать столько звезд до луны.
Когда наступил март, дача была готова к нашему приему. Домик стоял покрашенный, внутри наряженный в новые ковры и занавески, книжки на 3 этаже заждались, когда их прочтут. Даже скрипящая калитка перестала петь свою грустную песню и стояла в нетерпении. Юле к тому времени тало только хуже. Ее горб увеличился до страшных размеров, на руках удлинись пальцы. Но боли в спине прошли, чему мы все четверо были очень рады.
В тот день,5 марта, когда я только вошла в квартиру, в коридор вышел отец и сказал : «пора и Юле сказать о том что вы переезжаете». Мама накрыла на стол и мы все вместе собрались за ужином. Только сейчас я увидела как постарели и поседели мои любимые родители. Какой уставший отец, который все же старается не показывать боли. Какая заплаканная мать, улыбающаяся через слезы. Сердце сжалось и затряслось мелкой дрожью.
-Юля, завтра вы с * поедите на дачу.
В глазах моей бедной маленькой сестры застыл немой вопрос смешанный со страхом. Внезапно она бросилась ко мне и заплакала.
-Глупая, моя милая девочка, ну что же ты плачешь? -нежно сказала я, -я не брошу тебя. На даче очень много книжек. Я привезла туда качели и повесила между деревьев. Там новые мягкие ковры, и старая калитка уже не скрепит как раньше. А совсем скоро зацветут вишни и появятся одуванчики. Прилетят птицы, и мы сделаем для них скворечники. Ну а если тебе не понравится, я привезу тебя обратно в город…
Сестренка всхлипнула и, разжав объятья, радостно рассмеялась. Боже, и не было ничего лучше, дороже ее смеха, которого мы все так давно не слышали.
На даче было действительно тихо и спокойно. А главное Юля стала чаще улыбаться и смеяться. Она с удовольствием играла мне что-то на фортепиано, которое мы тоже перевезли на дачу. По выходным приезжали родители и мы дружно играли в шарады, карты или просто катались на качелях. Девчушка снова набрала вес, щечки порозовели, а самое главное она снова начала пытаться говорить. И ей это удавалось. Хоть и с огромным трудом, но она уже отчетливо говорила да и нет. Эти пара месяцев стали лучшими за последний год. Мы сажали цветы в замысловатом порядке, когда в мае стало неожиданно очень жарко, мы ходили до озера и купались в нем. Я купила какие-то кассеты по танцам, и по вечерам мы устаивали дискотеки. Иногда по утру она куда-то исчезала и возвращалась с букетом полевых цветов. И когда я видела Юлю, мою маленькую сестру, ее хрупкое детское тело перекошенное горбом, с длинными руками и пальцами, которые постоянно были прохладными и влажными, с длинными волосами, аккуратно сплетенными в косу, и ее улыбку от уха до уха, мне было стыдно, что я такая правильная. И я бежала ей на встречу подхватывала ее легкую как пух и кружила, кружила, кружила, и клялась себе, что ни когда ее не обижу.
Но наша жизнь-зебра…И никакими усилиями ты не превратишь ее в белую ,здоровую лошадь, скачущую по полю. Ближе к июлю Юле снова стало плохо. У нее невыносимо болела спина, так что по ночам она вгрызалась в подушку, царапала себе руки, прикусывая губы до крови. Ее речь стала непонятной. Часто днем она пропадала, гуляя то ли по полю, то ли в лесу.
Каждый вечер перед сном я вкалывала ей большую дозу снотворного, но она все равно выла по ночам. Я билась о стенки, потому что не знала как ей еще помочь. И выла ей в унисон от бессилия.
Однажды ночью всхлипы из ее комнаты прекратились. По утру, когда солнце еще красное и неспешное, она вошла ко мне в комнату. Она улыбалась.
-Доброе утро, сестрица!- сказала Юля и рассмеялась, как смеются счастливые дети.
За ее спиной были два белоснежных крыла… Там еще много хороших рассказов. Еххх, как человек пишет... 
